52 предложения со словом «таммуз»

Не зовут ли его Таммуз Аштарот или Таммуз Рабан?

Таммуз не успевает завершить фразу, как Хемед прячется за ним, как будто заранее знал, что Таммуз скажет.

Он пытается схватить Таммуза, чтобы вышвырнуть его наружу, и тут краем глаза Таммуз замечает предназначенный ему пояс под столом.

В момент, когда он ловит взгляд Таммуза, рука его шлет привет и Таммуз машет ему в ответ.

Таммуз, Озирис, Аттис, Адон ханаанский и ваш Адун, и наш Загрей-Дионис – все боги умирают?

Озирис египетский, Таммуз вавилонский, Адонис ханаано-эгейский, Аттис малоазийский, Митра иранский, Дионис эллинский, в них во всех – Он.

Душа Египта, Озирис, душа Вавилона, Таммуз, – один умерший и воскресший бог.

Таммуз и Озирис – две тени одного тела, или одна душа в двух телах.

Таммуз и Гишзида, увидев скорбную ризу, проводили его в небо, заступились за него перед Ану, и гнев бога утишился, но не совсем:

Таммуз-Адонис-Адонай, от Вавилона до Израиля – все тот же пастуший Бог.

Вот куда ведет овец своих Пастырь Таммуз.

Первая зеленая точка ростка на черной земле и есть Он, Либлибу-Таммуз, Истинный Сын.

Таммуз – древнейший шумерийский бог.

Когда же семиты возобладали над шумерами, Таммуз отступает в тень окончательно, из мифа уходит в мистерию.

Но если Амон-Мардук един истинен, то только потому, что истинен един Озирис-Таммуз.

Таммуз и Озирис – не два бога, а один – той для нас неисследимой древности, довавилонской и доегипетской, когда эти два племени были одним.

Этот заколаемый бог и есть Озирис, Великая жертва, Таммуз, Истинный Сын – первая на земле тень Агнца, закланного от создания мира.

Иона нисходит в сердце морей, как Таммуз – в сердце земли, как Гильгамеш – на дно океана, как все первое человечество – в бездну вод потопных.

«Мне ли не пожалеть», не возлюбить, – говорит не Отец, не Иегова, грозный Бог Синая, а Сын, Таммуз, кроткий бог Вавилона.

Таммуз, подобно Озирису, – воистину Бог, и человек воистину: родился, жил и умер, как человек.

Таммуз и Ниниб возвращают умерших из ада, воскрешают одинаково.

Когда Таммуз умирает, богиня Иштар сходит в ад:

воскресения мертвых ищет Таммуз и находит.

На все человечество прошлое до начала времен еще не пришедший Сын Человеческий откинул две исполинские тени: одна – Озирис, другая – Таммуз.

Смерть побеждает, воскресает Таммуз-Озирис тогда, когда соединяется с Иштар-Изидою, Жених – с Невестою.

Озирис-Таммуз – тень Сына предсказывает не только то, что Он уже сделал для нас, но и то, что Он еще сделает.

И бог Таммуз, так же, как богиня Иштар, есть Он и Она, Мужеженщина.

Иштар есть Жена, становящаяся мужем, или Дева, становящаяся Отроком, а Таммуз – Отрок, становящийся Девою.

Озирис – тень, Таммуз – тень, а Сын Человеческий – тело, и тело это в Израиле.

Таммуз – месяц еврейского календаря, четвертый по Библии, десятый в более позднее время.

Но Таммуз это еще имя языческого бога финикийцев, которых древние евреи называли «кнааним», то есть «ханаанцами».

Второй взял псевдоним Бениамин Таммуз, став крупнейшим ивритским прозаиком.

Автором первого романа является Бениамин Таммуз.

Бениамин Таммуз был известен как скульптор, он учился в Париже.

С присущим автору печальным юмором и вместе с тем глубоким ощущением силы жизни, Бениамин Таммуз доводит свое повествование до 1974 года.

Он не просто уроженец страны, имя у него израильско-ханаанское – Таммуз.

Помнишь, ты сказал, что у тебя есть друг по имени Таммуз?

Этот Таммуз случайно не сын поэта Эшбаала Аштарот?

Настоящее имя его отца было Берл Рабан, и в детстве мы звали его Таммуз Рабан.

Облако тревоги, душевная его подавленность исчезли при упоминании друга по имени Таммуз.

И еще Таммуз мне рассказывал, что помнит – у отца его был пакет с входными билетами в шахский дворец.

Быть может, по той или иной причине Таммуз прервал всякие связи со своей матерью, или она – с ним.

Не упоминал я его и не реагировал именно потому, что это был Таммуз, брат Нингаль, которую я любил.

И так вот, прихваченный, словно клещами, именем «Таммуз», я пришел на встречу с Томасом Астором.

Названное мною имя Таммуз ничего им не напоминало.

В этом смысле он был абсолютной противоположностью Арику, который возник в нашем классе в тот год, когда Таммуз исчез из него.

Один единственный раз в детском саду Таммуз взбунтовался.

Таммуз же нес в руке мешочек с деревянными кубиками, чтобы строить свой дворец.

Таммуз не знал, что ответить, покачал головой в знак согласия и продолжал строить.

пытался защищаться Таммуз, – они ни разу не дали мне достроить…

Я, – сказал Таммуз в надежде, что сейчас восторжествует справедливость. 

Описывая всё это, Таммуз вовсе не думал предаваться воспоминаниям времен детского сада, а просто пересказывал написанную им одноактную пьесу.