52 предложения со словом «синец»

Маша и Синцов по-прежнему сидели за столом, и Синцов все еще, как при встрече, держал руку Маши.

Заявитель, гражданин России Илья Синцов (его доверенное лицо Вячеслав Синцов), проживает в г.

Лёд-синец привозился чистыми, угловатыми и прозрачными голубыми глыбами.

На открытых стационарных прилавках под навесами от дождя тускло блестит вяленая рыба разных пород: синец, чехонь, плотва, пелядь, вобла.

О том, что началась война, Синцов и Маша узнали в Симферополе, на жарком привокзальном пятачке.

Синцов и Маша донесли чемоданы до ближайшей скамейки.

Теперь им предстояло сделать весь обратный путь из Симферополя в Гродно, где Синцов уже полтора года служил секретарем редакции армейской газеты.

Стоя в очереди к военному коменданту, Синцов пробовал представить себе, что сейчас творится в Гродно.

Я говорю, что с билетами все в порядке, – повторил Синцов.

Синцов надеялся на телеграмму, но и телеграммы не было.

Сейчас я поеду на вокзал, – сказал Синцов. 

Синцов стал говорить, что делать этого не надо.

Маша вспомнила, что Синцов уже скоро должен вернуться домой.

Придя домой и не застав Маши, Синцов не знал, что и думать.

Синцов не стал спрашивать ее, где она была, ждал, что скажет сама, и только поглядел на стенные часы: до ухода из дома оставался всего час.

Синцов долго не мог ни у кого узнать, когда же пойдет тот поезд, на Минск, с которым ему предстояло отправляться.

Синцов небрежно тряхнул головой, по-прежнему не выпуская ее рук. 

Они оба еще до конца не понимали того, что в действительности уже сейчас, на четвертые сутки, представляла собой эта война, на которую ехал Синцов.

Как это могло получиться, когда предчувствие надвигающейся войны висело в воздухе еще с апреля, не мог понять ни Синцов, ни другие отпускники.

Но даже и тут, впервые слыша звуки бомбежки, Синцов еще не понимал, как близко, вплотную подъезжает их дачный поезд к войне.

Синцов надеялся узнать, где Политуправление фронта, – если добраться до Гродно уже нельзя, пусть его пошлют в любую армейскую или дивизионную газету.

Чем кончилась эта сцена, Синцов так и не узнал.

Синцов и капитан вернулись в Борисов.

Синцов и капитан остановили машину в редком прибрежном лесу.

Синцов, потоптавшись, отошел и сел в ста шагах от полковника, возле своей трехтонки.

Синцов его больше никогда не видел.

Синцов каждые полчаса бросался на землю, прижимаясь головой к стволу тонкой сосны;

«А где же наши?» – горько спрашивал себя Синцов, так же как это и вслух и молча спрашивали все люди вокруг него.

Шофер тоже рванулся ехать, но Синцов совершил первый за сутки поступок военного человека – приказал переждать панику.

На выезде, у опушки, Синцов заметил темневшую впереди на фоне зарева группу людей и, остановив машину, с винтовкой в руках пошел к ним.

Но все это Синцов подумал потом, а тогда он ничего не успел подумать: над их головами зажглась ослепительно белая ракета.

Синцов упал и, уже лежа, услышал грохот бомбы.

Вернувшись к машине, Синцов увидел торчавшие из-под нее ноги шофера, залезшего головой под мотор.

Чтобы шедшая без фар машина не врезалась в деревья, Синцов вылез из кабины и пошел впереди.

Он сказал это так, что Синцов почувствовал себя виноватым.

Синцов отошел и, не успев подумать, что же делать дальше, наткнулся на знакомого полковника-танкиста.

Синцов сел на землю и спустил ноги в щель.

Синцов стал шарить на боку наган, чтобы застрелить его, но нагана на боку не было…

Весь этот день Синцов прожил как в тумане – от усталости, от голода, оттого, что почти не спал третьи сутки.

Синцов понял, что сейчас этого человека непременно убьют, не могут не убить, раз он кричит такие страшные, панические слова.

Решив спасти его и не думая в эту минуту ни о чем другом, Синцов бросился к красноармейцу.

В этой борьбе Синцов постепенно перехватил винтовку обеими руками за ложе, а красноармеец теперь держался за ствол.

И только когда он упал, Синцов понял, что выстрел, который он слышал за секунду до этого, был не чьим-то чужим, а его собственным.

Синцов бегом побежал к грузовику взять лежавший там в кузове чемодан.

С минуту походив кругом, словно исчезнувший грузовик мог вырасти из-под земли, Синцов вспомнил, что его ждут, и, махнув рукой, побежал обратно.

Синцов все ждал, что они остановятся у одной из спрятанных под деревьями машин и поедут на ней;

Синцов, отойдя на двести шагов, хорошо видел, как батальонный комиссар несколько раз пробовал останавливать машины.

Поднимал руку и сам Синцов, но машины пролетали мимо.

Синцов сорвался с места – бежать к машине.

Синцов привычно бросился на землю, успев почувствовать душный запах нагретого асфальта.

Наверное, так же как и Синцов, они давно ничего не ели: у них были похудевшие детские лица и отчаянные глаза.

По-моему, там сейчас немцы, – сказал Синцов.