52 предложения со словом «глум»

Мы проглотили глум и краску с лиц и прислушались.

Всегдашний глум над самим собою – вполне мазохистская игра, родившаяся из вечной боязни внезапно оказаться смешным.

А сам сынуля продолжал свой глум по полной программе:

Такой в зале поднялся глум, что председателю пришлось прервать заседание».

Я опасался, что вот-вот начнется глум.

В одном из них жил человек по имени Глум.

Глум велел ему пасти овец и собирать хворост, обещая за это кормить его круглый год.

Эйнар согласился при том условии, что за эту дополнительную работу Глум ему будет платить, ведь во время найма о ней не договаривались.

Глум нехотя согласился, но деньги обещал заплатить на Йоль, а когда Йоль наступил, сказал, что заплатит летом, на праздник Бальдра Светлого.

Глум был человеком прижимистым.

Был я в Алебу на Лимфьорде, – сказал Глум. 

Они за твою поимку назначили хорошую цену, – сообщил Глум.

Я не бросаю людей в беде, – сказал Глум. 

И Глум однажды велел Эйнару по вечерам тереть ему спину возле огня.

Ты ешь больше, чем два моих раба, – ответил Глум.

Если тебя поймают, тебе придется намного хуже, – усмехнулся Глум.

спросил Глум, и больше уже ничего не смог спросить, потому что Эйнар заткнул ему рот тряпкой.

Глум покраснел, как кровь, но сидел без движения.

Глум побледнел, как трава, вскочил со скамьи и бросился к выходу.

Глум с руками за спиной и с тряпкой во рту вышел во двор.

Возле сеновала было большое и удобное отхожее место, в которое только Глум заходил, а другим запрещено было пользоваться.

Всегдашний глум над самим собою – вполне мазохическая игра, родившаяся из вечной боязни внезапно оказаться смешным.

Мог ли стерпеть я подобный глум?

И это глум над чувством, что мозги свербит.

Но Глумов уже как бы предвосхитил мысль Алексея Степаныча.

Вот я себе сам, собственным движением, сказал: Глумов!

Мне не спалось, Глумов тоже ворочался с боку на бок.

Глумов зашлепал туфлями, а я сидел и прислушивался.

А ты, Глумов, думал ли когда-нибудь об том, как эта самая ветчина ветчиной делается?

тоже сквозь сон ответил мне Глумов, и затем голова моя окончательно окунулась в облако.

Будешь и к ранней обедне ходить, когда момент наступит, – осадил меня Глумов, – но не об том речь, а вот я насчет горячего распоряжусь.

Глумов высказал это несколько угрюмо, как будто предчувствуя, что у меня язык начинает зудеть.

А что, Глумов, ты когда-нибудь думал, как этот самый калач…

Но Глумов и тут оборвал меня, запев:

Удивительно-то удивительно, только это из оды на смерть Мещерского, и к Потемкину, следовательно, не относится, – расхолодил меня Глумов.

словно эхо, вторил мне Глумов и, став в позицию, продекламировал;

Как ни сдержан был Глумов, но на этот раз и он счел неуместным охлаждать мой восторг.

отозвался Глумов, указывая на Александрийский театр.

молвил Глумов, как бы угадывая мою мысль.

Я повторил эти замечательные слова, а Глумов вполне одобрил их.

Глумов отправился распорядиться на кухню, а мне дал картуз табаку, пачку гильз и сказал:

я покупал рыбу в Чернышевом переулке, Глумов – на Мытном дворе;

я приобретал дичь в первой попавшейся лавке, на дверях которой висел замороженный заяц, Глумов – в каком-то складе, близ Шлиссельбургской заставы.

Этих мыслей я, впрочем, не высказывал, потому что Глумов непременно распек бы меня за них.

Мы игроки почти ровной силы, но Глумов не обращает внимания, а я – обращаю.

Глумов горячится, не рассчитывает игры, а хочет сразу ее угадать – и попадает впросак;

Во-первых, Глумов вгорячах пролил на сукно стакан чаю;

сказал мне на прощание Глумов.

Глумов сказал правду: нужно только в первое время на себя поналечь, а остальное придет само собою.

вымолвил в свое оправдание Глумов и чуть не задохся от усилия.

по временам напоминал ему Глумов.

Глумов совершенно случайно прозвал его Кшепшицюльским, и, к удивлению, он сразу начал откликаться на этот зов.