51 предложение со словом «ерошка»

прокричал дядя Ерошка, отирая рукавом черкески пот с красного широкого лица.

Казаки еще не успели убраться в секрет, когда дядя Ерошка, до ночи напрасно просидевший под чинарой, вошел в темные сени.

Дядю не убей, – послышался спокойный бас, и, раздвигая камыши, дядя Ерошка вплоть подошел к нему.

Мы с тобой кунаки будем, – сказал дядя Ерошка.

Дядя Ерошка поклонился образам, расправил бороду и, подойдя к Оленину, подал ему свою черную толстую руку.

Наш народ анафемский, глупый народ, – продолжал дядя Ерошка доверчивым тоном, когда Ванюшка вышел: – они вас не за людей считают.

Я человек веселый, я всех люблю, я, Ерошка!

закричал Ерошка и, подмигивая, вопросительно взглянул на Оленина. 

Ерошка видимо не хотел ясно выразить свою мысль.

Очнувшись, Ерошка поднял голову и начал пристально всматриваться в ночных бабочек, которые вились над колыхавшимся огнем свечи и попадали в него.

Дядя Ерошка, всю жизнь свою увлекавшийся, всегда практически объяснял свои побуждения, «что ж?

мы не тужили, – сказал старик: – когда дядя Ерошка в твои года был, он уж табуны у ногайцев воровал, да за Терек перегонял.

Прощается для первого раза, – отвечал Ерошка: – а другой раз проспишь, ведро чихиря штрафу.

Смотри, вон и хозяин к тебе идет, – сказал Ерошка, глядевший в окно. 

сказал Ерошка, вставая и, как показалось Оленину, иронически низко кланяясь.

Плут же, – сказал дядя Ерошка, допивавший свой чай из мирского стакана. 

Покуда дорога шла задами станицы, по выгонам, Ерошка разговаривал.

Баба чорт, – раздумывая сказал Ерошка. 

Дядя Ерошка, идя впереди, при каждой луже, на которой были двойчатые следы зверя, останавливался и, внимательно разглядывая, указывал их Оленину.

Оленин всё отставал от старого охотника, и дядя Ерошка, шагах в двадцати впереди его, нагнулся, значительно кивая и махая ему рукой.

Дядя Ерошка, прижав ружье к груди, стоял неподвижно;

«Так же, как они, как дядя Ерошка, поживу, умру.

Никто не знает: ни кот, ни кошка, ни поп Ерошка.

Ерошка взял палку и сел на последнюю ступеньку лестницы.

Ерошка посторонился и дал ему пройти.

Ерошка увидал издали, что он вошел в трактир вместе с собакой, и стал дожидаться его выхода.

Ерошка, увидав Герасима, заскочил за угол и, пропустив его мимо, опять отправился вслед за ним.

Ерошка, как только Герасим скрылся у него из виду, вернулся домой и донес все, что видел.

Ерошка торжествовал и грозил, особенно мне, ещё большим.

Лучше положи кусочек сухаря под печь, Ерошка там начал вожгаться!..

Ерошка с нами приехал из Глухаря, жил там в новом домике, построенном для лесника, твоего деда Марковея.

А сейчас Юлия, жена мне венчанная, и растёт у нас сынок Ерошка.

И будь то в подтверждение её слов, Ерошка подбежал к ней, и дёргая за подол, пролепетал, – бауска, посли на ыбалку! 

Так готовь снасти и пойдём, подзадорил я, – и радостный Ерошка ушлёпал во двор.

Чтой-то ваш Ерошка запропастился?

Лукашка узнал собаку соседа охотника, дяди Ерошки, и вслед за ней разглядел в чаще подвигавшуюся фигуру самого охотника.

но у молодых казаков на кордоне давно вошло в обычай дразнить и обманывать дядю Ерошку всякий раз, как он приходил к ним.

Назарка с Ергушовым, разостлав бурки, расположились за бревном, а Лукашка пошел дальше с дядей Ерошкой.

Крики эти обращались к дяде Ерошке, который с ружьем за плечами и фазанами за поясом возвращался с охоты.

Через несколько минут в дверях хаты показалась фигура дяди Ерошки.

За чихирем ему ходила, видела, с дядей Ерошкой в окне сидит, рыжий какой-то.

Немного погодя раздалась опять песня, но дальше, и громкий голос Ерошки присоединился к прежним голосам.

из хозяйственных произведений, которых не было у Ерошки.

Гаврила послал вслед за ним того же Ерошку, в качестве наблюдателя.

Наш женатик хвать кепчонку да во всейский опор от шошки-ерошки додому.

Этого уже было довольно для Ерошки, как все начали его тогда звать, чтобы возненавидеть нас.

Только седобородый огромный Митрич, похожий на дядю Ерошку из «Казаков», крякнул:

А кто его, твоего Ерошку, видел?

Ой, а про Ерошку я забыла, давно не слыхать, уж, не пакостит, ли что?!

Они одолжили у соседок – у вяжинских и сетраковских подружек – немного сала и муки и терпеливо ждали Ерошку четыре дня.

Одного «служивого» (драгоценное слово его повествований!) зовут Ерошкой, другого – Суховым.