52 предложения со словом «квазимодо»

Квазимодо кривоногий, Квазимодо одноглазый!

Это кривой, косолапый Квазимодо!

Квазимодо, виновник всего этого гвалта, все стоял в дверях часовни, серьезный и мрачный, позволяя толпе любоваться собою.

Квазимодо только схватил его за пояс и отшвырнул его на десять шагов в толпу, не произнеся ни единого слова.

Квазимодо, действительно, был глух.

Какая-то женщина объяснила Коппенолю, что Квазимодо глух.

воскликнул Жан, слезший, наконец со своей капители, чтобы поближе рассмотреть Квазимодо. 

Квазимодо позволил облечь себя в них, не моргнув бровью, с какою-то горделивой покорностью.

Этот луч надежды заблестел еще ярче, когда он увидел, что Квазимодо, Коппеноль и шумный кортеж шутовского папы с криком и гамом покинули зал.

Все их занимало – и Клопен Трульефу, и кардинал, и Коппеноль, и Квазимодо, и чуть ли не сам черт, а на Богородицу они и смотреть не хотели.

и на этих носилках восседал, в шутовской рясе и митре с жезлом в руках, новый шутовской папа, звонарь собора Парижской Богоматери, Квазимодо Горбун.

Страшилище Квазимодо соскочил с носилок, и женщины в ужасе отворачивались, чтобы не видеть, как он растерзает архидиакона;

Квазимодо все время стоял на коленах, наклонив голову и скрестив руки.

Квазимодо ползал на коленях в униженной и умоляющей позе;

а между тем для всех было ясно, что Квазимодо, если бы пожелал, мог бы раздавить патера, как блоху.

Но Квазимодо стал впереди него, поднял кверху свои внушительные кулаки и стал щелкать зубами, точно голодный тигр.

он сделал Квазимодо жест рукою и молча удалился.

Квазимодо шел перед ним, расталкивая толпу.

Один из тех, кто держал молодую девушку, повернулся к нему лицом, и он узнал страшное лицо Квазимодо.

Квазимодо окружили, схватили, связали.

проговорил капитан, распорядившись о том, чтобы покрепче были скручены веревки, связывавшие Квазимодо: – я предпочел бы удержать плутовку.

Каким образом вам удалось освободиться от когтей Квазимодо?

Квазимодо родился кривым, горбатым, хромым.

Квазимодо едва чувствовал присутствие в своем уродливом теле души, созданной по образцу и подобию этого тела.

Да и другие статуи разных демонов и чудовищ относились к Квазимодо без ненависти, быть может, потому, что слишком походили на него.

Итак, в распоряжении Квазимодо было всего 15 колоколов, но более всех он все-таки любил Марию.

Квазимодо, притаив дыхание, следил за ее раскачиванием.

От первого удара языка о стенки колокола вздрагивал деревянный помост, на котором стоял Квазимодо.

Квазимодо кипел, точно в котле;

Квазимодо был настоящий домовой этого здания.

И все это впечатление производил Квазимодо.

а соединить Квазимодо с большим колоколом – это было то же, что соединить Ромео и Джульетту.

Поэтому благодарность Квазимодо была глубокая, страстная, беспредельная;

Архидиакон нашел в лице Квазимодо самого послушного раба, самого преданного слугу, самую бдительную собаку.

Таким образом, архидиакон был единственным человеческим существом, с которым Квазимодо сохранил некоторые сношения.

Итак, мы скажем, что Квазимодо любил архидиакона так, как никогда ни одна собака, ни один конь, ни один слон не любили своего хозяина.

В 1482 году Квазимодо было около 20 лет от роду, а Клоду Фролло – 36;

Точно также смотрел на это дело и простой народ, в глазах которого Квазимодо был воплощенным дьяволом, а Клод Фролло – колдуном;

Это был Квазимодо, связанный, скрученный, под сильной охраной.

Тем временем судья Флориан внимательно пересмотрел поданное ему секретарем дело о Квазимодо и затем на минуту как будто задумался.

Квазимодо, которого ничто не предупредило, что к нему обращаются с вопросом, продолжал пристально смотреть на судью и ничего не ответил.

Квазимодо, понятно, не ответил и на этот вопрос.

Один только Квазимодо сохранил серьезный вид по той простой причине, что он не понимал ничего из того, что происходило вокруг него.

Повернувшись к новоприбывшему в пол-оборота и несколько понизив тон, которым он только что громил Квазимодо, он обратился к нему со словами:

Звонарь в соборе Богоматери, – ответил Квазимодо, полагая, что его спрашивают о его звании.

Старшина снова повернулся к Квазимодо и сверкнул на него глазами.

Квазимодо смотрел на все, происходившее вокруг него, равнодушным и удивленным взором.

воскликнул Робен Пусспен, питавший злобу против Квазимодо, – в другой раз он не будет поступать так грубо с публикой.

Квазимодо оставался совершенно безучастен ко всему, происходившему вокруг него, и не шевелил бровью.

Толпа разразилась громким смехом, увидев обнаженный горб Квазимодо, его верблюжью грудь, его волосатые и грубые плечи.

Сейчас будут наказывать плетьми господина Квазимодо, звонаря моего брата, г.

Квазимодо закачался под своими ремнями.