52 предложения со словом «медея»

По-настоящему Марину звали – Медея, так было написано в её свидетельстве о рождении: Медея Харалампиевна Метафиди.

Его полюбила итальянская певица Медея Мей, взяла под свое покровительство.

Мекси и Медея Фанарет, – повторил Язон.

Свои выступления Медея Фанарет обставляла весьма эффектно.

Он читал и слышал о Медее, видел ее портреты, но самое Медею не видел.

После этого Медея отнеслась к Церини с некоторым вниманием.

Опустившись на свой у туалетного столика, Медея указала Мавросу на другой.

Медея поняла: короткая аудиенция в закрытой ложе закончена.

Медея продолжала бы еще и еще, но приоткрылась дверь и просунулась, как бильярдный шар, лысая голова режиссера с усами-пиявками.

Сегодня Медея танцевала для своего принца.

Тебя уже тянет ко мне, но потянет еще больше после того, как ты меня увидишь, – беззвучно шептала Медея перед самым выходом на сцену.

А уж она ли, Медея Фанарет, не видела мужчин и не научилась разбираться в них наметавшимся опытным глазом?

Вино не ударяло в голову только потому, что и без вина Медея и Язон были пьяны друг другом.

Медея так и поняла, и затаилась, прижалась, точно в испуге.

Медея и Язон решили так: она уедет первая, а через неделю он последует за ней.

Так, по крайней мере, толковала Медея Язону присутствие своей горничной.

Медея и Язон в такие ночи уходили вдоль берега, уходили туда, где никого нет, за город, и где их тени на остывшем песке сплетались в одну.

Но это не имеет ничего общего со словами одного молодого человека, который прочитал так много греческих мифов, что даже знает, кем была Медея.

Они представили балет Новерра «Медея», который привел в восторг всех зрителей.

Его первые произведения были подражанием Сенеке («Медея»).

Так почему же теперь каждую ночь я брожу по его коридорам и завываю, как Медея?

Как Блоди Мама или Джокаст и Леа и, конечно и прежде всего, Медея.

Для местных жителей Медея Мендес давно уже была частью пейзажа.

Материнский медный оттенок проявлялся так или иначе у всех, но только сама Медея и младший из братьев, Димитрий, были радикально рыжими.

Сезонными наплывами родни Медея не тяготилась, как не тяготилась и своим осенне-зимним одиночеством.

Медея не верила в случайность, хотя жизнь ее была полна многозначительных встреч, странных совпадений и точно подогнанных неожиданностей.

Медея приняла его за одного из редких племянников и впустила в дом.

Вы Медея Георгиевна Синопли? 

спросил молодой человек, и Медея поняла, что он не из родни.

Да, это я, хотя уже сорок лет ношу другую фамилию, – улыбнулась Медея.

Он грустно так посмотрел на меня: «Это за мной, Медея Георгиевна».

А мальчик мой татарский, Равиль, улыбается спокойно: «Спасибо, Медея Георгиевна, вы необыкновенно мужественный человек, редко такие встречаются.

Вон Медея белье вешает, – указал Артем.

Медея наконец заметила Георгия с сыном, бросила в пустой таз последнюю свернутую жгутом простыню, распрямилась:

Одна только Медея звала его так, на греческий лад.

Медея прицепила последнюю простыню, и она полетела, накрыв собой половину детского облачка, случайно забредшего в голое небо.

Георгий подхватил пустые тазы, и они пошли наверх: черная Медея, Георгий в мятой белой рубашке и Артем в красной майке.

Каждый приезжающий привозил подарки, и Медея принимала их как будто не от своего имени, а от имени дома.

И теперь, в поздний час, переделав множество домашних дел, Медея и Георгий сидели в свете керосиновой лампы и радовались друг другу.

Медея поставила на стол тарелку с кусочками жареной камбалы.

Да-да, ты уже давно собирался, – вспомнила Медея.

Мать велела с тобой поговорить, – начал Георгий, но Медея отвела давно известный ей разговор:

И потому каждый год пристаешь ко мне с этим глупым разговором, – хмыкнула Медея.

Медея Синопли была немеркнущей звездой женской гимназии;

Медея вместе с остальными сестрами принимала в этом равноправное участие.

Медея прилагала немало усилий, чтобы достичь той же свободы, которую обрела ее подруга, гуляя с гувернанткой по бережку Женевского озера.

Медея была первой, кто узнал о смерти матери.

Он был маленький толстый старичок, Медея была выше его на голову.

«Автомобиль был действительно зеленым…» – вспомнила Медея.

Оба впоследствии и погибли, один от красных, другой от белых, и всю жизнь Медея писала их имена в одну строку в поминальной записке…

Через некоторое время Медея получила сразу три письма из Петербурга – от Елены, Армик Тиграновны и Александра Арамовича.

Они были к ней ласковы, но ничего не сказали, а когда исчезли, Медея поняла, что она вовсе не дремала.