44 предложения со словом «мессианизм»

Польский мессианизм более чистый и более жертвенный, чем мессианизм русский, который не свободен от идеализации ощущений нашей государственной силы.

Всякое смешение национализма с мессианизмом, всякое выдавание национализма за мессианизм порождается темнотой сознания и несет в мире зло.

В этом есть аналогия с идеей римской империи, которая также универсальна и сверхнациональна, как и древнееврейский мессианизм.

Но, после явления Христа, мессианизм в древнееврейском смысле становится уже невозможным для христианского мира.

Русская мистика, русский мессианизм связаны со вторым образом России, с ее духовным голодом и жаждой божественной правды на земле, как и на небе.

Национализм и мессианизм соприкасаются и смешиваются.

Национализм в своем положительном утверждении, в моменты исключительного духовного подъема переливается в мессианизм.

И национализм славянофилов незаметно переходил в мессианизм.

Но национализм и мессианизм глубоко противоположны по своей природе, по своему происхождению и задачам.

Такого рода националистам всякий мессианизм со своим безумием и жертвенностью должен представляться не только враждебным, но и опасным.

Мессианизм же мыслим лишь на религиозной почве, и обосновать его можно лишь мистически.

Мессианизм не терпит сосуществования, он – единственный, всегда вселенский по своему притязанию.

Но мессианизм никогда не отрицает и биологически не истребляет другие национальности, он их спасает, подчиняет своей вселенской идее.

Древнееврейский мессианизм – исключительный, прикованный к одной национальности и извергающий все другие национальности.

Еврейский мессианизм невозможен в христианском мире.

С явлением Христа-Мессии религиозная миссия еврейского народа кончилась и кончился еврейский мессианизм.

И чисто религиозный, чисто христианский мессианизм всегда приобретает апокалиптическую окраску.

Апокалиптичностью запечатлен и мессианизм польский, и это обнаруживает духовную природу славянской расы.

Так германский мессианизм по преимуществу расовый, с сильно биологической окраской.

И необходимо строго различать национализм и мессианизм.

Мессианизм принадлежит к совершенно другому духовному порядку.

Мессианизм относится к национализму, как второе рождение мистиков относится к первому природному рождению.

Национализм и мессианизм нимало не отрицают друг друга, так как находятся в разных порядках.

Внутри самого мессианского сознания происходит смешение мессианизма христианского с мессианизмом еврейским.

И если пагубна подмена мессианизма национализмом, универсализма – партикуляризмом, то не менее пагубна подмена христианского мессианизма – еврейским.

Еврейский мессианизм навеки невозможен после Христа.

Но слишком скоро жертвенный мессианизм в Польше заменился крайним национализмом.

Но в русском сознании произошло смешение христианского мессианизма с мессианизмом еврейским и с преступившим свои пределы национализмом.

Но самый чистый, самый положительный национализм не есть еще мессианизм.

Русская душа нередко переживает бессознательный, темный мессианизм.

Это было у Бакунина, по-своему исповедовавшего славянский мессианизм.

Мессианизм не означает, что мы лучше других и на большее можем притязать, а означает, что мы больше должны сделать и от большего способны отречься.

Мессианизм не может быть программой, программа должна быть творчески-национальной.

Мессианизм же есть эзотерическая глубина чистого, здорового и положительного национализма, есть безумный духовно-творческий порыв.

Среди польских мессианистов есть один, наименее известный, – Вронский, который исповедовал русский, а не польский мессианизм.

Потому что у каждого народа есть свой мессианизм, другими словами, представление о собственной роли и месте в общей трагедии человечества.

Мировая война жизненно подводит нас к проблеме русского мессианизма.

А ныне мы присутствуем при конце германского мессианизма, при полном исчерпании его духовных сил.

В еврейском мессианизме нет еще идеи всечеловечности.

Благоразумного мессианизма, хорошо устраивающего земные дела, быть не может.

Но возможно допустить подмены мессианизма национализмом, выдавания явления этого мира за явление мира иного.

Наш национализм слишком часто претендовал быть мессианизмом древнееврейского типа, яростного, исключительного и притязательного.

К сожалению, в дальнейшем трагическая судьба Польши привела к вытеснению славянского мессианизма исключительным польским национализмом.

Даже Тургенев в «Дыме», раздраженный слепым и наивным русским мессианизмом, несколько опрометчиво присоединился к общему хору.